Ода наглости

Тема планировалась как борьба с наглостью, но слишком близка я к восхищению ею. Наглецы привлекают: в них чувствуется уверенность, дерзость, отличное понимание своих потребностей и осознание личных возможностей. Плюс ко всему, готовность к риску. Стоит беспристрастно взглянуть на перечисленные качества, как виден образ героя – сильного, способного добиться поставленных целей. Или героини, готовой в любую минуту презреть общественные нормы морали ради счастья своих близких. Это образы людей, способных на поступки, готовых взять на себя ответственность за действия. Они сильны.



Самый простой пример на книге, которую прочло большинство девушек в подростковые годы – «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Есть среди нас те, кто увлекался на ее страницах образом тихони Эшли? Сдается, симпатии все же были отданы самоуверенному и наглому Ретту Батлеру, который действовал там, где другие не смели даже себе признаться в собственных мечтах.

Возмущают наглецы, когда испытываем опасения за воплощение собственных надежд, что могут быть помяты чужими, более уверенными действиями. Этот страх, «что, если я не устою в конкурентной борьбе с ними» - душит, призывает искать способы защиты. И они находятся в общественном порицании наглости. «Я так не могу, пусть и другим будет нельзя».



Подобно сварливым старушкам на лавочке, люди осуждают «короткие юбки» тех, кто может позволить себе такую вопиющую наглость: родить слишком поздно или слишком рано, в неподходящее время, «танком» проложить путь в карьере, уйти к любимой женщине, когда семья давно существует лишь для приличий, решиться на некоторый бунт против устоявшихся правил. Рискнуть и надеть нечто красивое, яркое, такое желанное – значит быть готовой и к постороннему вниманию, восхищенному или пошлому, мужскому и женскому, может быть одобрение, а может быть и зависть. Так же и в остальных поступках, что привлекают к нам внимание. Или к ним… И тут же словно баррикады вырастают: «они» и «мы». Вам не кажется? Я замечала за собой, когда скатывалась к осуждению чужих поступков. И проставление штампа «это наглость» снижает остроту от личной неспособности на такие поступки, они же там, где-то за гранью дозволенного ненаглого реализуются. Лекарство здесь одно: разрешить себе иметь собственные желания, потребности. Признать их и реализовать в соответствии со своими возможностями. А перед этим придется перешагнуть черту – ведь вы присоединитесь к «ним», прежде осуждаемым.



Что же такое наглость? Наглостью мы часто называем действия или выраженные желания, противоречащие привычному порядку, устоявшимся нормам поведения.
Наше поколение, как и поколение родителей, воспитывалось в некотором отказе от себя. Потому, наверно, и подвергаются скорому осуждению любые попытки индивида быть не полезным обществу, а просто счастливым. Как это, он посмел думать о себе, когда тетя Клава живет для общества и вся из себя полезная. А соседка – Мать, с большой буквы, потому как отказалась от своей жизни ради детей, все силы на них положила. Ну и что, подумаешь, оставила малышей одних дома раз в год – надо иногда «оторваться», ей же тоже отдых нужен. А ее воспетая жертвенность послужит оправданием. Зато она «не такая» как «наглая Маша», оставившая дитё с мужем и уехавшая одна на курорт. Все вокруг «удобно устроились», а соседка не такая.



Запрет для себя иметь личные желания, запрет на их реализацию толкает осуждать всех «не таких». Они совершают те действия, в желании которых человек даже признаться боится. Кажется, стоит только переступить черту общественной морали, как станешь безнравственным зверем. Наглым хищником. В литературе, в кинематографе часто можно проследить нить: общество с жестко установленными границами варится в собственном соку и свято верит, что за ними полноценная жизнь прекращается, начинается беспредел. Но стоит заглянуть за рамки, как оказывается, человек стремится всем своим существованием к благополучию, гармонии. И человечности в мире без грубых чужих норм гораздо больше, чем в стандартах старого общества, ориентированного на соблюдение приличий. Что у Оруэлла в романе, ставшим классикой «1984», что в детском мультике «Лоракс» - эта идея жива. Она часто перевоплощается, меняя формы, но всегда центральное звено – дерзость, основанная на чьих-то личных устремлениях. То, что принято называть наглостью.



Жить для себя, ценить себя, заботиться о себе – все это никоим образом не противоречит человеколюбию. Здоровому человеколюбию, без перегибов и желания выслужить признание в обществе отказом от собственных потребностей и ценностей. Главное, во всем находить баланс и научится слышать себя при полноценной жизни в обществе. Можно, конечно, и поворчать на чужую наглость, но не лишним будет задуматься, почему же она так раздражает.
Наглость – частая спутница успеха, будь то личная жизнь, творчество, политика. Она помогает и начинающему актеру прорваться к «Оскару», и решиться на новые отношения после растаптывающего развода. Навык отстаивать свои интересы – ценное приобретение жизни.